📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыТочка невозврата  - Юлия Рябинина

Точка невозврата  - Юлия Рябинина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 57
Перейти на страницу:

Ощущение боли было настолько явное, что даже сунул под воду руки, дабы смыть с них это чувство. Из головы все никак не выходил крик Лики, но самой ее не было видно. Холодная вода остудила голову. Держал ее под краном до тех пор, пока не заломило череп. Нужно успокоиться. С таким подходом дела не разобрать. Сегодня все уже решится. Вытираю полотенцем волосы и выхожу из комнаты. Трель телефона разрывает тишину в доме. Беру его в руки. Незнакомый номер. Нажимаю «принять».

– Антон? – спрашивает мужской голос.

– Слушаю, – я почему-то затаил дыхание, хотя на сто процентов знал, что это звонит адвокат.

– Это Михаил Игнатов, адвокат.

Я выдыхаю.

– Хорошо, жду, – отключаю трубку и, одеваясь на ходу, спускаюсь в кухню.

Нет, так больше не может продолжаться. Отыскиваю в шкафу аптечку. Ковыряюсь в лекарствах. Валерьянка – это единственное, что мне пришло на ум. Вижу, как пальцы пробивает мелкая дрожь. Внутри начинает закипать злость. И когда в очередной раз звонит телефон, я уже взвинчен до предела. Незнакомый номер меня уже не смущает, нажимаю «принять» и резче, чем нужно, говорю:

– Да.

– Антон Романович? – снова спрашивает мужской голос.

– Да, – и дыхание застревает, где-то на середине пути по грудной клетке.

– Сержант Василенко. Вы должны явиться на адрес, где проживает ваша жена.

«Господи».

Я закашлялся.

– С вами все нормально? – интересуется сержант.

Я киваю ему в ответ. Он-то этого, само собой, не видит, но продолжает:

– Нам поступило заявление от некой Людмилы Ивановны. Она, я так понимаю, няней работает у вас? – задает вопрос мент и, не дожидаясь моего ответа, продолжает: – У нее была договоренность с вашей женой, но никого в квартире не оказалось, и дверь была открыта. Вы что-нибудь про это знаете?

Сердце словно вмиг превратилось в ледяной комок и перестало стучать вовсе. Как, открыта дверь и никого нет?

«Лика, сука!»

Я хватаю ключи от машины. В голове мозг перестает адекватно реагировать на ситуацию. Возможно, это инстинкты. Я не могу точно объяснить то чувство, когда ты слышишь слова и не слышишь одновременно. Тебя поглощает страх. Страх потерять то, что дорого для тебя, что ты хранишь, как редчайшую ценность. Холишь, лелеешь.

«Сука, я себе этого не прощу, если с мальчишками случится что-то. Как я мог отпустить их с ней?»

Мозг тут же выдает ответ, что прошло всего двое суток, и что она как-никак их мать. Но что об этом разговаривать и размышлять.

Я с бешеной скоростью мчусь по направлению к Москве. Василенко мне за это время звонил еще пару раз, расспрашивал про Лику. Я продиктовал ему номер тестя, пусть, блядь, сам разбирается со своей дочкой. Меня сейчас заботило другое: почему дверь открыта, и где дети? Сжимаю руль и давлю на газ, но это предел. В голове зачем-то всплывают картинки из сна, и сердце сжимается, будто хочет превратиться в сушеный комок. Грудь начинает гореть. Хватаю ртом воздух. Нужно свернуть на обочину, остановиться. Все это длится сотую долю секунды. Включаю аварийку и жму тормоз. Сзади раздается громкий сигнал, и я только и успеваю, что дать руля вправо. Мимо проносится фура и снова жмет сигнал, а у меня начинаю неметь руки. Блядь, аптечка, нужна аптечка. В груди катастрофически мало воздуха, и от этого мозг не хочет соображать совсем. Перед глазами черные точки мешают сосредоточиться.

Торможу на обочине, но только лишь успеваю открыть дверь и поставить ноги на асфальт, как меня прошибает холодный пот, и сердце, сделав последний удар, замирает. Перед глазами тьма. Последнее, что чувствую и слышу, это глухой удар головы обо что-то твердое и протяжный визг тормозов. А потом наступает пустота.

***

– Вика убери телефон, – недовольным голосом вещает мать.

Я, не обращая на нее внимания, лазаю по страничкам инэта.

– Вика, поговори со мной, – просит она.

– Нет, – бурчу под нос и продолжаю заниматься своим делом.

– Вика, прекрати вести себя как малолетняя оторва. Папа прав, управа на тебя нужна. Никак не можешь повзрослеть, а еще просишь, чтобы к тебе относились по-взрослому.

– Мам, смотри на дорогу, а? – кидаю я на нее косой взгляд. – По-моему, мы вчера все уже обсудили, – волна возмущения накатывает на меня. – Я не могу понять, что вы от меня хотите? Я и так у вас сижу на привязи. Вика, надо то, Вика, надо это. Вика, едь туда, Вика, едь сюда. Достали, понятно? – смотрю уже ей в лицо.

Она отвлекается лишь на минуту, когда я боковым зрением замечаю, как едущая впереди нас машина резко виляет в бок, и на дороге стоит, пошатываясь, парень.

– Мам, стой! – я кричу так громко, что сама глохну от этого крика.

Мать нажимает тормоз, но машина не успевает во время затормозить, и я, как в замедленной съемке, вижу всю картину. Антон. Это Антон! Он даже не повернулся в нашу сторону, мамина машина сбивает его, и он, как манекен, отлетает на несколько метров вперед и падает, ударяясь об асфальт. Когда прошел первый шок, я выскакиваю из машины и бросаюсь к нему. Ноги подгибаются в тот момент, когда вижу, что в районе головы растеклась лужа крови.

– Мам, вызывай скорую! – кричу родительнице не своим голосом, а сама падаю перед ним на колени и поднимаю его голову, трясущимися руками кладу к себе на колени. По моим щекам текут крупные слезы.

– Вика, что ты делаешь? – мать подбегает ко мне и оттягивает от парня за плечи. – Может, он наркоман или больной, под машину же сам бросился.

– Замолчи! – неистово ору на нее, и она убирает руки. – Он нормальный, поняла?! Ты вызвала скорую? – смотрю на нее глазами, полными боли.

– Да. Вызвала, – говорит мать и не подходит ко мне, стоит в стороне.

А я не могу остановиться, глажу Антона по волосам и шепчу про себя молитву. Хотя я их и не знаю вовсе, но слова-то и не нужны, нужны мысли, которые дойдут до боженьки и помогут Антону, обязательно помогут выжить. Душу разрывает на части. Мне кажется, еще немного, и она разорвется на куски. Меня трясет.

– Мам, почему они так долго? – спрашиваю надрывным голосом я.

– Дочка, я не знаю, – слышу, что голос ее изменился. – А кто это, Вика?

– Антон, мам! – отвечаю ей, а у самой глаза прикованы к его лицу, оно на глазах начинает искажаться, и губы мгновенно синеют.

Ужас охватывает меня.

– Мам! Мам! Он что умирает? – оглядываюсь на нее через плечо. – Мам, посмотри, почему у него посинели губы?

Родительница подходит сзади и присаживается на корточки. Смотрит на Антона, и ее нижняя губа начинает дрожать, а лицо приобретает асфальтный оттенок.

– Вика, я не знаю, – дребезжащий голос, будто тупая пила, прошелся по моим до предела натянутым нервам.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?